|
   
     
К оглавлению
Какие репарации платила Германия?
25.09.2002
Я продолжаю знакомить вас с книгами, которые привёз с Московской
международной книжной ярмарки. Сегодня, правда, сделаю некоторое
исключение. Во всех других передачах речь шла о новинках. Но как
раз новинок на ярмарке было сравнительно немного, на что
справедливо сетовали в своих репортажах с московской ярмарки и
мои российские коллеги. Зато мне удалось найти несколько книг,
изданных, как правило, малыми тиражами и потому затерявшимися в
море книжных публикаций и давно уже исчезнувших с полок
магазинов, если они вообще там появлялись. Обо всех я
рассказывать не буду, но одна стоит того, чтобы познакомиться с
ней поближе. Написал её профессор, действительный член Академии
военных наук Михаил Иванович Семиряга, к сожалению, уже
покойный. Во время войны он служил в 27–ой гвардейской
стрелковой дивизии, потом в Советской военной администрации в
Германии. Когда началась перестройка, Семиряга одним из первых
получил возможность работать в закрытых прежде архивах и очень
достойно использовал эту возможность. Он первым в России
опубликовал секретный протокол к пакту Молотова–Риббентропа (то
есть к договору между СССР и нацистской Германией), многие
другие документы – в частности, документы о расстреле в Катыни в
1940 году польских офицеров. Личный опыт и знакомство с
недоступными ранее архивными источниками, рассказывающими о
деятельности советской военной администрации в послевоенной
Германии, позволили Михаилу Семиряге написать и выпустить в
издательстве РОССПЭН великолепную, насыщенную интереснейшей и
редкой информацией книгу, которая называется «Как мы управляли
Германией». Автор подробно рассматривает самые разные аспекты
деятельности Советской военной администрации, управлявшей
оккупированной Восточной Германией: от политические,
экономические, идеологические, культурные, работу органов НКВД и
трофейных бригад, национализацию промышленных предприятий и
интеграцию бывших нацистов… Обо всём этом в сегодняшней передаче
мы, конечно, не расскажем. Я выбрал один–единственный аспект,
одну–единственную главу – о репарациях. Что это вообще было
такое? В чем выражались репарации? Что именно и сколько получил
Советский Союз?
Послевоенные репарации, пишет в своей книге Михаил Семиряга,
должны были служить двум целям: уничтожению военно-промышленного
потенциала Германии и частичному возмещению ущерба, нанесённого
нацистами странам антигитлеровской коалиции. Размеры репарацией
обговаривались на Ялтинской конференции в марте 45–го года. И
хотя ни Англия, ни позже Соединённые Штаты не согласились с теми
требованиями, которые предъявлял Советский Союз, тем не менее,
было решено, что половину всех будущих репараций получат от
Германии СССР и Польша. Эта половина оценивалась в 10 миллиардов
долларов. Между прочим, сумму 10 миллиардов долларов
рекомендовал Сталину, назвавшему её на конференции в Ялте,
председатель Репарационной комиссии Майский, но из какого
расчёта он исходил, – до сих пор остаётся неясным. Только прямой
ущерб СССР, по подсчётам советских экспертов, составил за годы
войны 679 миллиардов рублей. Правда, рубль был неконвертируемой
валютой, и реальный курс доллара установить очень трудно, но всё
равно это намного больше, чем десять миллиардов долларов. С
другой стороны, как показывают остававшиеся секретными до
последнего времени данные, на практике размеры репараций,
которые получил в итоге с Германии Советский Союз, существенно
превысили обговоренную с западными союзниками сумму. Не хочется
перегружать наш рассказ цифрами, и всё же без них никак не
обойтись. Трофейные войска отправили из Германии в СССР более
двух с половиной тысяч демонтированных промышленных предприятий,
свыше двух миллионов голов рогатого скота, почти сто тысяч
вагонов со стройматериалами, мебелью, вещами, различным
хозяйственным оборудованием, около трёх миллионов пар обуви,
полмиллиона радиоприёмников, 60 тысяч одних только роялей и
пианино и многое другое.
Пока еще шли боевые действия, сбором трофеев занимались
специальные армейские подразделения. Но демонтировать крупные
предприятия они были не в состоянии. Поэтому после капитуляции
был создан особый институт «демонтажников», состоящий из
специалистов в соответствующих областях промышленности, –
рассказывает автор книги «Как мы управляли Германией». Более
того: позднее не только каждый наркомат промышленного профиля,
но многие крупные советские предприятия, а также различные
учреждения, не имевшие к промышленности никакого отношения,
отправляли в Германию своих «демонтажников». Так, например,
Госкомитет по физкультуре и спорту поручил своим бригадам
демонтировать плавательные бассейны. Даже Ленинская библиотека
послала в Германию своих работников: набирать и переправлять в
СССР книги и рукописи. На первых порах, подчёркивает Михаил
Семиряга, «демонтажники» не задумывались над экономической
целесообразностью их работы. Автор книги «Как мы управляли
Германией» приводит пример завода «Цейс» в Йене. Сначала было
решено демонтировать завод полностью. Работники Советской
военной администрации были против. Но генерал Добровольский,
командовавший тогда заводом «Цейс», заверил Москву, что
полностью демонтированный и отправленный в СССР завод уже через
год будет работать с миллионной прибылью. И что же получилось?
Установленное в СССР оборудование «Цейса» привело к дефициту в
50 миллионов рублей, в то время, как «полуживой», по выражению
Семиряги, завод «Цейс» в Йене, на котором оставалась только
часть оборудования, да и то устаревшего, производил продукции на
сумму в 100 миллионов рублей. Репарационной продукции, кстати,
потому что в репарации были включены и поставки из текущего
производства. По оценке некоторых немецких исследований, даже
демонтаж целых заводов играл лишь второстепенную роль по
сравнению с поставками текущей продукции и доходами от советских
акционерных и торговых обществ. Немецкие исследователи
подсчитали, что, например в 47–м году четвёртая часть всей
производимой в советской зоне оккупации продукции шла в СССР в
качестве репараций, а в 49–ом году, когда уже была образована
ГДР, – пятая часть всей продукции. Кстати говоря, Советский Союз
получал репарации не только из Восточной Германии. Из западных
зон было намечено передать СССР и Польше почти триста заводов. И
хотя в атмосфере начавшейся «холодной войны» западные
оккупационные власти всячески тормозили этот процесс, но из 39
особо ценных заводов, находившихся в западной зоне и
предназначенных для репараций Советскому Союзу тридцать были
полностью демонтированы к марту 48–го года.
Особого внимания заслуживают такие источники репарационных
платежей, как созданные на территории Восточной Германии
Советские государственные акционерные общества и Советские
торговые общества, уже упоминавшиеся выше. Это, в сущности,
совместные предприятия, в значительной мере работавшие на СССР.
Во главе многих из них стояли советские генеральные директоры,
официально выступавшие как арендаторы. Такая форма позволяла
одновременно изымать репарации и решать проблему занятости. Ведь
когда демонтировались и вывозили целые предприятия, очень многие
немцы оставались без работы. Проблема эта настолько обострилась,
что, по признанию работников Советской военной администрации,
грозила из социальной превратиться в политическую. Вот тогда и
придумали Советские акционерные общества (САО). Чтобы
представить масштабы их деятельности в Восточной Германии, можно
привести такие цифры. В 1950 году доля САО в промышленном
производстве ГДР составляла более 22 процентов. А в некоторых
отраслях – в энергетике, электронике и особенно в химической
промышленности – она была даже намного выше. Эти совместные
предприятия просуществовали несколько лет и были ликвидированы
только в конце 53–го года. Но не все. Особое место среди
советских акционерных обществ занимал «Висмут» – комплекс
предприятий, добывавших уран в Рудных горах Саксонии. Здесь в
очень тяжёлых условиях работало до полумиллиона человек. 13
тысяч из них умерли от рака лёгких и силикоза. После развала ГДР
и объединения Германии, когда деятельность «Висмута» была
прекращена, специалисты подсчитали, что на гэдээровских урановых
рудниках было добыто 220 тысяч тонн радиоактивных материалов, из
которых производился уран. Шёл он практически весь в Советский
Союз.
Но Советский Союз нуждался не только в немецком уране и в
немецком промышленном оборудовании или шире – в «материальном»
возмещении ущерба. Ослабленная и частично разорённая в годы
войны и оккупации советская экономика испытывала нужду и в
материально-технических кадрах, в специалистах, – подчёркивает в
своей книге Михаил Семиряга. В советской зоне Германии было
создано около двухсот технических бюро, полсотни
экспериментальных цехов и лабораторий. Тысячи немецких учёных,
инженеров, техников работали в них. Особое внимание уделялось,
разумеется, специалистам в военной области. Правда, западным
союзникам здесь явно повезло больше: к ним вчерашние нацистские
конструкторы и учёные перебегали охотнее. Достаточно вспомнить
хотя бы создателя «Фау-2» Вернера фон Брауна, который в
Соединённых Штатах работал в космической области. Именно он стал
главным конструктором ракеты-носителя, доставившей американских
космонавтов на Луну. Но и в Советском Союзе работали немцы,
причастные к созданию «Фау», «Мессершмидтов», боевых отравляющих
веществ… К 48–му году около двухсот тысяч немецких специалистов
были вместе с семьями вывезены в СССР. Вывезены кто добровольно,
а кто и под конвоем. Первой была группа учёных-ядерщиков, за ней
последовали ракетчики и химики. Те, кто занимался созданием
советского ядерного оружия, работали, в основном, в Подмосковье,
на Урале и в Сухуми, химики – в Ленинграде, самолётостроители и
ракетчики – на острове Городомля (озеро Селигер) и в
подмосковных Подлипках (сейчас город Королёв), специалисты по
оптике – в Ленинграде, Москве и Киеве. Их роль в создании новой
советской военной техники была достаточно важной. Так, например,
первая советская баллистическая ракета фактически являлась
усовершенствованной немецкой «Фау-2».
Если говорить вообще о важности репараций для советской
экономики, то здесь интересна оценка Молотова, данная им спустя
три десятилетия после окончания войны. «После войны мы брали
репарации, но это мелочь, – говорил он. – Потом эти репарации
были на старом оборудовании, само оборудование устарело».
«Молотов лукавил, заявляя, что репарации – это мелочь», –
возражает автор книги «Как мы управляли Германией. – На самом
деле репарации не только содействовали восстановлению
разрушенного хозяйства СССР, но и послужили толчком к
техническому прогрессу в советской промышленности. Не прав
Молотов и в своём утверждении, будто репарационное оборудование
было устаревшим. В значительной своей части оно было на уровне
того времени».
Возражая ближайшему соратнику Сталина, Михаил Семиряга приводит
в своей книге следующие интересные данные. К концу 45–го года,
как указывала официальная статистика, в советской промышленности
насчитывалось около миллиона станков. А это было почти вдвое
меньше, чем могло бы быть, исходя из возможностей
станкостроительной промышленности страны и поставок западных
союзников. Подобная «чудо–тенденция», как называет её Семиряга,
сохранялась и в последующие четыре–пять лет. Стремительный рост
парка оборудования происходил прежде всего за счёт репараций из
Германии. А восстановленные в рекордные сроки Днепрогэс и другие
электростанции? Ни в коем случае ни умаляя значение трудового
героизма людей, работавших на этих объектах, Михаил Семиряга
напоминает, что из Германии в СССР было вывезено почти сто
демонтированных электростанций общей мощностью 4 миллиона
киловатт. Вывозились и целые фабрики, производившие продукцию,
которая в Советском Союзе вообще не выпускалась: например,
перлон, искусственный шёлк, заменители синтетического каучука.
Были и трофеи, так сказать, «неучтённые»: те, что
«прихватывали» с собой отдельные солдаты и офицеры Красной
Армии. Речь идёт здесь, разумеется, не о станках и не о
промышленном оборудовании. Но и не только о каком–нибудь
пиджачке или аккордеоне. В своё время мы рассказывали в
передачах «Немецкой волны» об уникальных рисунках и гравюрах из
Бременского художественного музея, которые были спрятаны в замке
Карнцов и растащены военнослужащими сапёрной бригады,
обнаружившими их в подвале. Здесь были произведения Рембрандта,
Рубенса, Дюрера, Ван Гога… Потом капитан Виктор Балдин спас
часть этой коллекции, выменивая рисунки у своих однополчан и
снова собирая их вместе. Она так и вошла в историю под названием
«балдинской коллекции».
Но в любом случае «личные» трофеи простых солдат – ничто по
сравнению с тем, сколько награбили в Германии некоторые их
командиры. Судя по книге Михаила Семиряги, особенно отличились
здесь сотрудники советских спецслужб. «Высшие руководители
советских спецслужб в Германии, – пишет он нередко абсолютно
бесконтрольно занимались грабежом и мародёрством, то есть
совершали серьёзные уголовные преступления. Так, арестованный в
начале 48–го года бывший начальник оперативного сектора в
Берлине генерал–майор Сиднев показал, что вступившие в город
советские войска обнаружили хранилища золотых вещей, серебра,
бриллиантов, других ценностей. Было также найдено несколько
огромных хранилищ с дорогостоящими мехами, шубами, разными
сортами тканей и другим имуществом. На все эти ценности обычно
накладывали лапу чекисты, разворовывая их… Особенно активно
грабежом занимался сам Сиднев. Позже на его квартире в
Ленинграде были обнаружены сотни золотых и платиновых изделий,
тысячи метров ткани, около пятидесяти дорогостоящих ковров,
большое количество хрусталя, фарфора». «Такими же преступными
делами, – продолжает автор книги « Как мы управляли Германией»,
– занимались и руководители других оперативных чекистских
секторов советской зоне оккупации – генералы Бежанов в Тюрингии
и Клепов в Саксонии. Но главным воротилой по части присвоения
награбленного в Германии был сам руководитель советской службы
безопасности в советской зоне генерал–полковник Серов. …Самолёт
Серова постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя
без досмотра на границе в огромном количестве меха, картины и
другие ценности. Он отправлял также целые вагоны с таким же
грузом и автомобилями».
Между прочим, денежные оклады офицеров Советской военной
администрации были так высоки, что, как утверждает автор книги
«Как мы управляли Германией», за месячное жалованье можно было
купить автомашину. Но это считалось непозволительной буржуазной
роскошью. Машины разрешалось приобретать только полковникам и
генералам. Остальным офицерам – только мотоциклы. На этой
любопытной детали мы завершим рассказ о книге Михаила Семиряги
«Как мы управляли Германией».
Ефим
Шуман «НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА»
www.dw-world.de | © Deutsche Welle.
http://www.dw-world.org/dw/article/0,2144,640521,00.html
К оглавлению |
