|
К разделу "Воспоминания висмутян"
Симаков Владимир Алексеевич
Академик, Лауреат Госпремии СССР
профессор, доктор технических
наук
СГАО
«Висмут» в моей жизни
Висмут – это
форсированное освоение урановых месторождений в ГДР,
обусловленное навязанное СССР Америкой необходимостью срочного
создания атомного защитного щита Родины.
Чрезвычайность
решения этой задачи ясна из беседы Сталина И.В. с полковником
НКВД Б.Н.Чирковым при его назначении первым директором
комбината №6 (Ленинабаденского) 7 марта 1945 года. Сталин И.В.
сказал: «Американцы рассчитывают, что мы будем иметь атомную
бомбу лет через 10-15 и строят на этом свою стратегию ( План
американцев 50 атомными бомбами разбомбить 20 советских
городов). У них этих бомб сейчас единицы, но когда они вооружат
ими свои ВВС, то захотят диктовать нам свои условия. На это у
них уйдёт лет 5. Вот к этому времени мы должны иметь свою
атомную бомбу. Товарищ Курчатов Игорь Васильевич заверил
Политбюро, что при наличии урана этот срок реален. Для учёных,
инженеров и для Вас товарищ Б.Н.Чирков, эта задача по
напряженности и ответственности равна усилиям военного времени.
Вам будет оказано любое содействие, будут представлены большие
полномочия. Ваше предприятие ни в чём не будет ощущать
недостатка.
Постановлением
правительства от 29.11.1949г. за обеспечение урановым сырьем
предприятий, нарабатовавших плутоний для первой ядерной бомбы,
Б.Н.Чиркову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
В то время уран
в СССР практически не добывался, не было и необходимых урановых
месторождений.
Поэтому
найденные запасы урана в ГДР форсировано начали вовлекаться в
эксплуатацию, из которых был получен плутоний, взорвавшейся в
первой отечественной атомной бомбе.
Для
форсированного освоения месторождений урана в Саксонии и
Тюрингии в ГДР направлялось большое число специалистов в том
числе и только что закончивших институт. Среди последних был и
я. Окончив в 1950 году Московский горный институт по
специальности «подземная разработка рудных месторождений «. я
был отобран в числе многих моих однокашников для работы в
«Висмуте». Отбор проходил строгий. Брали тех, кто удовлетворял
необходимым критериям. Кроме того требовалась положительная
характеристика члена КПСС. Так как отбиралось много студентов,
то на всех написать характеристики коммунисты-студенты не могли
и потому на меня характеристику дал знакомый моего отца.
По прибытии в
Зигмар прошло распределение прибывших молодых специалистов по
штатным местам. В основном всех распределили по добычным
объектам, а меня оставили в центральном управлении в 7
(производственном) отделе в качестве районного инженера.
Совместно со старшим районным инженером Любченко я курировал
1,2,3,6 районные объекты. Сразу поразило многое. И масштабы
работ, и интенсивность ведения работ, оригинальность технологии
добычи и конечно отношение специалистов к исполнению своих
служебных обязанностей.
До сих пор
остаётся в памяти управление от масштабности принимаемых
решений. Например, объект №3 с многотысячным коллективом
трудящихся одним росчерком пера был ликвидирован из-за его
неперспективности. В обязанность районного инженера входило
проверка выполнения планов на объектах, составление проектов
приказов по планам на следующий месяц. Присутствие на отчётах
руководителей объектов по выполненным планам за прошедший месяц
у генерального директора «Висмута». Ранее я отличал повышенную
ответственность советских специалистов за выполнение своих
трудовых обязанностей. По моему мнению, в «Висмуте» это
определялось тремя основными факторами:
1.Достаточно
жесткими требованиями к исполнению служебных обязанностей
сотрудниками. Такую атмосферу удалось создать Генеральному
директору Мальцеву М.М., который лично контролировал выполнение
необходимых поручений и не только при отчётах специалистов, но и
выезжая постоянно на предприятия, спускаясь в шахты, посещая
производственные цеха.
2.Создание
сильной заинтересованности советских сотрудников в работе в
«Висмуте» и проживания в ГДР, где в то время бытовые условия
жизни были значительно лучше в сравнении с СССР того времени (
послевоенная разруха).
3.Практически
двойная оплата труда: оплата в рублях переводилась на расчетный
счет специалиста в Советский Союз, а в ГДР все советские
специалисты получали денежное довольствие в немецких марках.
Созданная таким
образом ответственность и заинтересованность сотрудников в
выполнении служебных обязанностей обусловило так, что
интенсивность их труда при социализме была выше, чем даже в
капиталистическом обществе. Примеров достаточно двух. На отчете
по выполнению плана за июнь месяц 1951 г. у Генерального
директора Мальцева М.М. после разговора по правительственному
телефону сообщает: « Нам разрешили строить дворец культуры». Мы
должны новый год встречать в нём». Здание дворца сопоставимо со
зданием Большого театра в Москве и следовало его построить за
полгода. И построили и встречали новый год в нём и был фонтан
перед дворцом, и были натёртые сверкающие полы.
Отвечая за
строительные работы в «Висмуте» в то время Кедровский О.Л., а
непосредственный руководитель стройки ночевал на стройплощадке (
к сожалению не помню его фамилии).
Второй пример.
При отчете за выполнение плана в Гендирекции сказали, что
прибывает значительное пополнение советских сотрудников, а
арендовать жилые помещения в немецком секторе исчерпали все
возможности. Надо строить собственное жильё. Возвратившись с
отчёта установили освещение, приняли экскаватор и начали
закладывать фундамент двух трёхэтажных на четыре подъезда каждый
с четырьмя квартирами кА этаже ( 96 квартир). Эти два дома были
построены на 29 объекте (Лаутер) всего за 4 месяца.
Такая
интенсивность труда была в «Висмуте» при социалистическом
ведении хозяйства.
В середине 1951
года меня направили на геологоразведочный объект №29 начальником
геологоразведочной партии №2. Партия была разбросана на трёх
участках вокруг г.Ауэ в руднике 50 км. На партии велась
геофизическая съёмка, рылись канавы и выполнялся значительный
объём поземных горных работ. Приходилось проводить утренний
наряд на горные работы в 6 часов утра, иногда вечерний наряд в
24 часа. При этом возвращались домой не ранее 1 часа ночи. Такой
режим работы заставлял отсыпаться в воскресенье за 5 часов дня.
На партии работало 1,5-2 тысячи трудящихся немцев, рота
советских солдат, обслуживающих и охранявших геофизическую
аппаратуру и склады взрывчатых веществ. Кроме меня на партии
была геолог, которая тоже только что закончила институт. Год
спустя появились сотрудники и на должностях двух горных
участков.
На одном участке
постоянно немцы устраивали провокации: пересыпали пути,
перерезали кабели и трубы, наконец, подожгли копёр. Главный
инженер объекта №29 Бояджан Г.Г. звонит мне и предлагает
заменить контингент на участке за счёт высвобождающихся рабочих
в других местах. Я согласился и уволил прогульщиков, не
выполнявших нормы и т.п. среди которых оказалось несколько
членов СЕПГ, которые написали жалобу В.Пику, которая дошла до
первого заместителя Берия Л.П. Кабулова, курировавшего тогда
атомные дела в ГДР. На хозпартактиве в «Висмуте» он по поводу
меня с трибуны высказался: «Молокосос в коротких штанишках не
понимает линию Партии и Правительства в отношениях с ГДР. После
этого заявления на следующий день в Берлине начальнику объекта
Мирютину объявляют строгий выговор по партийной линии, а
начальника отдела кадров объекта отправили в 24 часа в СССР. А
мне ничего день, неделю и я подумал, что готовятся меня посадить
и ждал ареста 6 месяцев до тех пор пока не расстреляли Берию
Л.П. Только позже я узнал, что за 3 дня до этого приказом меня
назначили начальником экспедиции №1 и этот приказ отменили в моё
наказание. С переездом объекта №29 из Саксонии в Тюрингию меня
назначили старшим инженером по горным работам, фактически
главным инженером экспедиции.Начальником экспедиции был мой
однокашник Крашкин И.С.
Экспедиция – это
самостоятельное производственное подразделение со всеми видами
геологоразведочных работ с самостоятельным жилым посёлком для
советских сотрудников, столовой, гаражом, материальным складом,
мехмастерскими, батальоном советских солдат, обслуживающих
экспедицию.
Крашкин И.С. в
настоящее время тоже Академик, Лауреат Государственной премии,
профессор, доктор технических наук. Кто в то время мог
предположить, что во главе экспедиции стоят такие корифеи. После
того как в экспедиции стал преобладать объем буровых работ в
руководство поставили буровиков, а меня перевели в Зигмар в 1
управление районным инженером. В этом качестве проработал я
относительно не долго. Знаменит этот период в моей жизни тем,
что я познакомился со своей будущей супругой Окуневой Ларисой
Сергеевной. Она работала в «Висмуте» с 1951 г. в 10 отделе (
режимном) Центрального управления в качестве переводчицы с
немецкого языка. Ей довелось переводить Кагановичу А.М.,
Молотову В.М. и О.Гротеволю, когда они посещали Висмут.
В 1953 году меня
направляют опять начальником ГРП на объект №6. Здесь я
проработал до лета 1954 года.
В это же время в
отпуске в Москве я женился на Окуневой Ларисе Сергеевне. ( далее
Симонова). По возвращении из отпуска нас оставили на работе в
Зигмаре в Центральном управлении, главным образом из-за того,
что Ларису Сергеевну категорически не хотели отпускать с работы
в 10 отделе. Ну а меня опять определили районным инженером
производственного отдела Управления, т.е. с чего я начал свою
трудовую деятельность в «Висмуте». При этом поручили курировать
90 объект. В то время там трудности были связаны с
самовозгоранием руды. Пришлось внедрять разработку сначала с
заплавлением обрушенного пространства, далее с внедрением
твердеющей закладки. В это время институтом «Промниипроект» был
составлен проект разработки Шмархау только на основе
геологических материалов, не ознакомившись с фактическим
положением дел на месте. Как следствие, оказались не
приемлемыми многие основные проектные решения: механизация,
системы разработки, сечения выработок. Я составлял отрицательное
заключение на этот проект, по которому институт заставили проект
переделывать. В это время я окончил работу в «Висмуте» и
оказался очень нужным в Промниипроекте, т.к. знал недостатки
проекта, фактическое состояние дел на предприятии и какие
решения приемлемы для производства.
Предлагали
работу в качестве главного инженера проекта и даже квартиру в
Замоскворечье. Я, наработавшись досыта в «Висмуте» на
административной работе, дал себе слово никогда больше никаких
административных должностей не занимать. И потому от заманчивого
предложения в Промниипроекте отказался. Кроме того, работая в
«Висмуте» я сформировал методическую основу кандидатской
диссертации. Нужно было её только наполнить фактическим
материалом. Поэтому я пошел на работу младшим научным
сотрудником в ИГД АН СССР. Связь с «Висмутом»
продолжалась и в период, когда я работал в МГРИ
Им.С.Орджоникидзе. Меня приглашали на консультации. Кроме того,
ректор МГРИ Д.П.Лобанов и Генеральный директор Висмута Волощук
С.Н.договорились о возможности прохождения производственной
практики на рудниках «Висмута» группы студентов нашей
специализации, руководить которыми я тоже выезжал несколько раз.
Следует отметить
также созданные в «Висмуте» условия для нормального отдыха. Это
и организация экскурсий по городам и музеям приглашение для
выступления артистов, регулярная демонстрация кинофильмов,
возможность занятия спортом, организация танцев, проведения
праздничных мероприятий, профилакторий и т.д.
Закончить хочу
словами Президента АН СССР А.П.Александрова: « Теперь можно
открыто и прямо сказать, что значительная доля трудностей,
пережитых нашим народом в первые послевоенные годы была связана
с необходимостью мобилизовать огромные людские и материальные
ресурсы, с тем, чтобы сделать все возможное для успешного
завершения в кратчайшие сроки научных исследований и технических
проектов для производства ядерного оружия. Все это делалось,
чтобы покончить с монополией США на обладание ядерным оружием,
не дать им возможности диктовать свои условия всем странам
мира».
Доля трудящихся
«Висмута» в сказанном огромна. В том числе конечно и трудящихся
ГДР. По моему мнению, сегодня труд создателей ядерного щита
Родины должным образом не оценен, а внимание к ветеранам
практически никакого. Хочется надеяться, что это изменится в
лучшую сторону.
|
